Пруцков Н.И. Герцен и проблема романа. // История русского романа. В 2-х томах. Т. 1 .М.-Л.: АН СССР. 1962

Роман Герцена «Кто виноват?» был начат в Новгороде в 1841 году, его первая часть появилась в 1845-1846 годах, в журнале «Отечественные записки». Полностью он вышел в 1847 году в виде приложения к журналу «Современник».
Герцен явился основоположником художественно-публицистического романа. В. Г. Белинский (в ст. «Взгляд на русскую литературу 1847 года») особо подчеркнул в творчестве Герцена наличие синтеза философской мысли и художественности, в этом состояла особенность писательской манеры романиста, своеобразие его стиля. Этот синтез расширил рамки искусства, опыт Герцена открыл путь Чернышевскому-романисту.
Проследим, как этот синтез воплощен в книге Герцена. В первое ее части разночинец Дмитрий Круциферркий нанимается домашним учителем в семью отставного генерала, помещика Нергова. Сама жизнь подсказала Герцену ту ситуацию 40-х годов, которая позднее, в 50-60-е годы будет освещена романистами, в особенности Помяловским (дилогия «Мещанское счастье», «Молотов») и Тургеневым («Рудин», «Отцы и дети»): Герцен впервые столкнул плебея и помещика, сделал это главной темой в первых главах романа. Два последующих за завязкой биографический очерка - «Биография их превосходительств» (т.е. Негровых) и «Биография Дмитрия Яковлевича» (т.е. учителя-разночинца Круциферского) рисуют, как и глава «Житье-бытье», в плане контраста жизненные судьбы бедного молодого человека и богатого помещика,
В первой части романа содержатся три биографических очерка (Негровы. Круциферскии. Бальтов). Характеризуя жанровые особенности романа Белинский писал, что это «собственно не роман, а ряд биографий, связанных между собою одной мыслию. но бесконечно разнообразных, глубоко правдивых и богатых философским знанием». Следует иметь в виду, что каждая из глав первой части романа осложнена введением в нее других художественных биографий. Глава о Негрове включает и историю жизни его супруги Глафиры Львовны. Биография Владимира Бельтова переплетается с историей жизни его матери - Софи. Глава о Дмитрии Круциферском содержит рассказ и о судьбе его отца. В первой части романа рассказана история Любоньки (в главах «Биография их превосходительств» и «Житье-бытье»). Сам Герцен признался в своем романе, что его «ужасно занимают биографии всех встречающихся лиц <...> Кажется, будто жизнь людей обыкновенных однообразна, - это только, кажется: ничего на свете нет оригинальнее и разнообразнее биографий неизвестных людей». Герцен повторял слова Гай не о том, что «каждый человек ... есть вселенная». И уточнял он, «поэтому-то я нисколько не избегаю биографических отступлений. Они раскрывают всю роскошь мироздания. Желающий может пропускать эти эпизоды, но с тем вместе он пропустит и повесть».
Но в чем художественный смысл и результат такого, условно говоря, биографического способа изображения жизни в первой части романа? В том, что такой принцип позволил поставить вопрос об истории формирования человеческого характера, о многообразии факторов, действующих на человека, определяющих его характер, поступки, отношение к миру и другим людям.
Отличием, главной чертой реализма как творческого метода является воссоздание специальных обстоятельств, мотивирующих характеры и поведение людей. Автор вузовского учебника литературы А.И. Ревякин писал, что эта особенность реализма нигде не выступала последовательно, как в романе «Кто виноват?». Здесь предстают и «личность», и «среда», но при преобладающем и определяющем влиянии «среды».
В понимании человека Герцен исходит из веры в прекрасную его природу, в добрые его данные природой, задатки. Даже говоря о самом уродливом и омерзительном человеке писатель всегда по отношению к нему находит слова снисхождения, стремясь объяснить. почему он стал таким. О Негровых он говорит, что они были «бессознательно грубы». О развратном аристократе-бездельнике, каким был отец Бельтова, автор замечает: «Со всем этим нельзя сказать, что он был решительно пропащий человек. Грязь не вовсе приросла к нему». И последующая история его отношений с Софи подтверждает это. Она узнала «страстное раскаяние» этого человека, узнала в нем «благородную натуру из-за грязи». Но это гуманистическое понимание человека омрачается признанием, что природа человека искажается дурными, в данном случае крепостническими условиями жизни. господствующими общественными понятиями, уродливыми отношениями людей. Белинский первым указал не только на жанровое своеобразие «Кто виноват?», но и показал, к чему оно вело автора. «Выводимые им (Герценом) на сцену лица, - писал критик - люди не злые, даже большею частию добрые, которые мучают и преследуют самих себя и других чаше с хорошими, нежели дурными намерениями, вспомним хотя бы отношение матери к Вове или Глафиры Львовны к Любоньке, больше по невежеству, нежели по злости. Даже те из ее лип, которые отталкивают от себя низостью чувств и гадостию поступков, представляются автором больше как жертвы их собственного невежества и той среды, в которой они живут. нежели их злой натуры».
Человеку по его натуре, по мнению Герцена, свойственно стремление к добру. Он всегда наделен, в той или другой мере, положительными качествами, но окружающая уродливая социальная жизнь губит красоту человеческой души. О лекаре Круциферском Герцен пишет, что «природа одарила его богатым запасом сил и здоровья». Но жизнь Круцмферского «была постоянною битвою со всевозможными нуждами и лишениями,.. Не бурные порывы, не страсти, не грозные перевороты источили это тело и придали ему вид преждевременном дряхлости, а беспрерывная, тяжелая, мелкая, оскорбительная борьба с нуждою, дума о завтрашнем дне, жизнь, проведенная в недостатках и заботах».
Человеческое не чуждо, по Герцену, даже грубому, невежественному помещику-крепостнику Негрову: в нем показаны не только низость чувств и поступков, по и то, что «жизнь задавила в нем не одну возможность». По лицу его дочери Любоньки можно было понять, что «в Негрове могли быть хорошие возможности, задавленные и погубленные жизнью». Молодая супруга Негрова, Глафира Львовна, также имела благородные мысли. возвышенные стремления. В минуту восторга она была вполне способна искренне и без тщеславия совершить доброе дело (взять в дом на правах дочери «незаконнорожденную» Любоньку). Герцен прослеживает, как и под влиянием каких причин произошло постепенное опошление его героев-помещиков, наступила гибель лекаря-разночинца, возникла трагедия Любоньки, Бельтова, Дмитрия Круциферского. Здесь на помощь Герцену-художнику пришел Герцен-социолог, Герцен-мыслитель.
Художественное изображение жизни у Герцена дополняется научно-философскими размышлениями, он любит ставить вопросы и отвечать на них. Язык понятий у него сочетается с языком образов, происходит слияние элементов научной, публицистической и художественной речи.
Художник поражает неожиданностью и многообразием переходов от одной языковой сферы в другую. Писатель то бросит мимоходом крылатую фразу, то насмешит комическим сравнением, остротой, то вдруг перейдет в сферу серьезных размышлений. Там, где автор говорит от себя или же рисует возвышенных, поэтических героев (Любонька, Дмитрий Круциферский, Владимир, Жозеф) преобладают патетический и лирический элементы стиля. Быт Негровых потребовал иных красок, других языковых средств - создающих комическую или сатирическую оценку. Так о Негрове сказано, что он вел «однообразную, пустую, скучную жизнь», и далее дана оценка этого бытия, философско-этическое обобщение. «Совершенное отсутствие всякой определенной деятельности невыносимо для человека. Животное полагает, что все его дело - жить, а человек жизнь принимает только за возможность что-нибудь делать».
Авторская речь проникнута иронией, мягкой и добродушной, но чаше разящей, бичующе-саркастической. Так, неуклюжая, развязная речь Негрова, обращенная к Крупифсрском) при их первой встрече, названа писателем «воззванием», а разговор Петрова с немцем по поводу новой кареты – «конференцией». Издеваясь над Негровым писатель называет его первый диалог с Круциферкиным, в котором он выказал свою дремучую невежественность «ученой беседой».
Художественные биографии, из которых и состоит роман, также стилистически разноплановы. Например, биография Бельтова - художественный трактат по вопросам воспитания и поведения, а в рассказе о Любоньке большое значение имеет дневник, исповедь героини, ее размышления над жизнью. Напротив, там, где речь идет о Негровых. там нет философичности и лирических раздумий - здесь господствуют бытовые сценки, проникнутые комизмом.
Итак, по Герцену, человек - прежде всего продукт своей среды. Негров стал деспотом и силу своего положения помещика, отставного генерала, богатого человека, владельца крепостных душ, безнаказанного в своей грубости и жестокости. Деспотизм проявляется и любом его поступке: в его глазах («грозно глянул на казачка»), в «громовом голос», которым он отдает приказания, в грубом оклике («Эй, Васька!»). При этом писатель подчеркнул типичность такого характера, поведения и образа жизни: «Дом Негрова, поверьте мне, не хуже... признаться, и не лучше всех помещичьих домов''. Имеется в виду, типичность Алексея Абрамовича Негрова, автор добавляет: «Изредка наезжал какой-нибудь сосед - Негров под другой фамилией».
Но иногда характеры формируются вопреки среде и обстоятельствам. Если Глафира Львовна «по несчастью не принадлежала к тем натурам, которые развиваются от внешнего гнета «, то ее приемная дочь; Любонька развивается как раз от такого гнета, этот гнет может закалить ее характер человека, вызвать в нем сопротивление и заставить искать высшие идеальные отношения и интересы. Любонька - «незаконнорожденная» дочь Негрова, и только в силу случая попала не в людскую, а в помещичью гостиную и стала не крепостной а «барышней», но тайна ее рождения всем известна, и на этой почве возникли оскорблении и притеснения, созрело ощущение нелепости своего положения, противоестественноети своих отношений с отцом и матерью. Все это способствовало развитию духа Любоньки. От природы она была одарена энергией и силой, обладала скрытно-пламенной натурой, и ее духовное развитие как бы подстегивали нравственные страдания, переносимые ею в силу двусмысленного положения между гостиной (где жил отец-помещик) и людской (где жила мать крепостная крестьянка). Такое положение «способствовало усилению мощного роста героини, она стала чувствовать и понимать такие вещи, о которых «добрые люди часто не догадываются до гробовой доски».
Максим Горький заметил, что в истории русского романа 19 века Герцен впервые занялся исследованием «внутреннего мира женщины». Писатель оригинально, по-своему развил традицию Пушкина, создателя образа Татьяны Лариной. Романист ставит свою героиню очень высоко, выше и Дмитрия Круциферского, и Владимира Бельтова. Почему? Потому что, в отличие от них Любонька, попав в тиски нравственных невзгод, выработала в себе твердость в отстаивании своих человеческих прав и непримиримость к злу в любых его видах. Когда в ее доме появился Бельтов и указал ее что, кроме семейного, возможно и другое счастье, героиня изменилась, возмужала: «Сколько новых вопросов возникло в душе моей!.. Он открыл мне новый мир внутри меня». И неслучайно Бельтов удивлен ее необыкновенной даровитостью: «Те результаты, на которые я пожертвовал полжизнью - говорит он Крупову, - были для нее простыми, само собой понятными истинами». Образом Любови Александровны Герцен задолго до Чернышевского выступил за эмансипацию женщины, ее равенства в правах с мужчиной. Встретив, Бельтова она поняла, что счастье и полноту жизни может обрести только с ним. А на пути к счастью, кроме официально-правовых норм и общественного мнения, стоит Круциферский, умоляющий не покидать его, и их сын Яша. Любонька знает, что счастье с Дмитрием у нее уже не будет. Но, подобно Татьяне Лариной, она, прежде всего человек долга, а не только жертва обстоятельств: жалея слабого, гибнущего мужа, вырвавшего ее из негровского гнета, сохраняя для своего ребенка семью, она остается с Круциферским. Как сказал о ней М. Горький, «эта женщина остается с мужем своим - человеком слабым, чтобы не убить его изменой».
В лекциях о русской литературе Горький отметил, что Герцен «первый резко поставил вопрос о положении женщины в своем романе «Кто виноват?». Это его идеи развивали в последствии Тургенев, Авдеев, Марко Вовчок и др.» Надо добавить к этому, что в образе Любоньки Круциферской есть черты, которые сближают ее с героями Чернышевского, Слипцова и др. авторов романов о «новых людях» 60 – 70-х годов.
Герцен-романист впервые создал и художественную биографию разночинца. Вслед за Пушкиным и Гоголем он поставил проблему «маленького человека». Круциферскому выпала трагическая, оскорбительная и унизительная для человека битва с нуждой и лишениями затворническая студенческая жизнь, они сформировали у него отвращение к действительной жизни. Этому способствовал и кроткий от природы характер Дмитрия («натура нежная, любящая, натура женская и поддающаяся»). Он и не думал вступать в борьбу с действительностью, он отступал от ее напора, он просил только оставить его в покое». Простосердечие, чистота Дмитрия сбивались на неопытность, он не знал жизни, боялся ее, отраду и успокоение он находил в мире мечтаний, в них убегал он и от людей, и от обстоятельств, он хотел служить науке, а не жизни. С этим связан весь характер его любви к Любоньке - она стала смыслом его жизни и источником его семейного счастья, А когда его счастье стало рушиться, он оказался морально раздавленным, опустошенным опустился, стал пить. Понимая всю слабость своего героя, который свято верил «в действительность мира, воспетого Жуковским, и в идеалы, летающие над землей», его бессилие перед жизнью. Герцен, однако, рисует Круциферского с внутренней симпатией, теплотой, с грустным юмором говорит о его сентиментальности и пассивности, здесь читатель не встретит ни одной иронической нотки, тем более прямого осуждения.
В романе любопытна фигура Семена Ивановича Крупова. В простом провинциальном быту доктор сохранил в себе человечность и порядочность, чувство собственного достоинства. Порой автор отдает ему свой голос, когда говорит о Бельтове. Он скептик и материалист.
Наконец, Герцен дал и художественную биография Владимира Бельтова. Внутренний
принцип этой биографии в том же, что и в других биографических очерках романа: это
принцип социальной обусловленности характера Бельтова, всей совокупности природных и общественных факторов, сформировавших личность героя, его
миропонимания, отношения к людям и обществу. В биографии Бельтова, как и в биографии
Любоньки, автор указывает на исключительное и индивидуальное (история Софи - его
матери из крепостных, беспутная жизнь отца, соблазнившего его мать, но затем страстно
раскаявшегося; образ отщепенца-дяди; затем воспитание «безумца» из Швейцарии:
кратковременная служба и затянувшиеся скитания по чужим краям). Необычное и
индивидуальное в истории Бельтова помогло автору показать типический процесс формирования болезненно-противоречивого характера персонажа, объяснить его конфликт действительностью, его общественную и личную трагедию.
Бельтов, в отличие от героев-разночинцев Крупова и Круциферского не испытывал «ярма» жизни, материального гнета ее. Устами Крупова автор романа с иронией указывает на помещичью природу его миросозерцания и поведения. «Понимаю - говорит Бельтов Крупову, - вам жизнь надоела от праздности, ничего не делать, должно быть, очень скучно: вы, как все богатые люди, не привыкли к труду. Дай вам судьба определенное занятие, да отними она у вас Белое Поле, вы бы стали работать, положим, для себя, из хлеба, а польза-то  вышла бы для других». В другом месте Крупов говорит: «Нужда не воспитала его по-нашему». Действительно нужды Бельтов не знал и с детства усилиями Матери, Жозефа. крепостных слуг был освобожден он соприкосновения с реальной жизнью. Они говорит романист, «сделали все, чтоб он не понимал действительности: они рачительно заносили от него что делается на сером свете и вместо горького посвящения в жизнь передали ему блестящие идеалы», «Ни мать, ни воспитатель; разумеется, не думали, сколько горечи, сколько искуса приготовляют они Володе этим отшельническим воспитанием. Они сделали все, чтоб он не понимал действительности, вместо того, чтобы нести на рынок и показать жадную нестройность толпы, мечущейся за деньгами, они привели на прекрасный балет и уверили ребенка, что эта грация, что это музыкальное сочетание движений со звуками - обыкновенная жизнь». Отсюда - безрезультатная попытка Бельтова найти свое призвание, жить с пользою для себя, для других, отсутствие усидчивости, терпения, способности к кропотливому ежедневному труду - бесплодные попытки служить, заниматься медициной и живописью.
Очерком безрезультатной жизни Бельтова завершается первая часть романа. Она глубоко своеобразна, в ней писатель выступает художником-новатором. Он не соблюдает классические формы романа, а нарушает их: в романе Герцена нет главного герои, как нет и сквозного развивающегося действия, того целостного сюжета, который вовлекает всех действующих лиц в единый, многосторонний конфликт.
Роман Герцена построен как ряд частных биографий. Но при этом индивидуальная, частная биография в романе переходит в биографию неразумно живущего общества, что и составляет главную задачу общественно-психологического романа в литературе критического реализма. «Физиономия» общества возникает во второй части книги.
Открывается эта часть обобщающей социально-сатирической картиной города NN.. в котором после возвращения из-за границы оказался Бельтов. При этом картина города дана через восприятия героя. Во второй части романа все повернуто к герою-дворянину, он находится в центре. Роман из совокупности очерков о разных лицах превращается в целую повесть о духовно выдающейся личности, о ее столкновении с российской действительностью.
Характерна начальная картина «прелестного вида» города, открывшаяся глазам Бельтова. На первом плане - казенная губернская Россия. Каланча полицейских солдат, собор, желтое здание присутственных мест, церкви, дом губернатора, обывательские дома, гостиный двор сонные улицы. Только песня трех загулявших бурлаков нарушает это сонное царство, на гул же явился «будочник с палкой в руках, и песня, разбудившая на минуту скучную дремоту разом подрезанная, остановилась... почтенный блюститель тишины гордо отправился под арку, как паук, возвращающийся в темный угол, закусивши мушиными мозгами. Тут тишина еще более водворилась».
«Бельтов поглядел - и ему сделалось страшно, его давило чугунной плитой, ему явным образом не хватало воздуха для дыхания». И опять картина города: «Та же пустота везде» «изнуренная работница с коромыслом», «толстой и приветливой наружности поп», «две толстые купчихи, возвращающиеся из бани», «поджарые подьячие», «толстый советник». И вновь Бельтов болезненно реагирует на увиденное: ему тягостна тишина города NN.. «все давит», «тесно, мелко, кругом жалкие строения». Он вспоминает простор и поэтическую тишину поля и моря, шумные, кипящие народом улицы других городов - там все возвышало, наполняло благочестием, звало к деятельности.
«Бельтов знакомится с жизнью города, с обывателями, среди которых он хотел жить и действовать, баллотируясь на выборную должность, но обыватели, чиновники города «слились в одно фантастическое лицо какого-то колоссального чиновника, насупившего брови, неречистого, уклончивого, но который постоит за себя». «Бельтов увидел, что ему не совладать с этим Голиафом».
При встрече с этой действительностью «Бельтов снова струсил», как и во время петербургской службы. NN-ское общество возненавидело его. Теперь Герцен объясняет драму героя иначе: субъективная вина Бельтова (слабохарактерность, неусидчивость и мы отходит на второй план, а на первый выдвигается то «внешнее препятствие», которое заставляет героя «бросаться из угла в угол» и о которое разбивается его стремление к «социальной деятельности». В отличие от предшествующих писателей: Герцен обращает главное внимание на общественно-исторические условия, вызвавшие к жизни тип «умной ненужности». Бельтов заключал в себе «страшное богатство сил и страшную ширь понимания», но ему не дали развернуться, проявить себя на пользу общества социальные условия. Условия эти таковы, что светлые, благородные люди, готовые на подвиг ради общего счастья не нужны. Безысходно мучительное состояние этих людей, их правый негодующий протест оказывается бессильным.
Но этим не ограничивается общественный смысл, прогрессивная роль образа Бельтова. Его взаимоотношения с Любовью Александровной – энергичный протест против собственнических норм брачно-семейных отношений.
Критики истолковали этот образ по-разному: Белинский считал, что Бельтов в его «условиях мог бы действовать с пользой». Николай Огарев видел в нем выдуманное лицо, «больного человека, отравленным романтическим отношением к жизни». Добролюбов видел в Бельтове обломовца, считал его «гуманнейшим» среди них, которой при других условиях «оказался бы действительно превосходным человеком».
Можно подвести итоги. По Герцену (и вообще писателям-реалистам, начиная с Пушкина), характер – порождение среды. «Его есть смысл объяснить, но нет смысла осуждать. Кто виноват? – спрашивает Герцен и отвечает: все и никто в отдельности. Виноваты Негров и Глафира Львовна со своими нелепыми благодеяниями, но можно ли спрашивать с этих недалеких людей, все пороки которых принадлежать не им лично, а всему сословию? Виноват Круциферский, остановившийся в своем развитии, неспособный к бунту, но ведь он – жертва обстоятельств, жертва своей преданной любви к Любоньке, да и мог ли быть другим разночинец-учитель, лекарский сын, которого приезжий меценат увез в Москву и дал уголок во флигеле вместе с детьми управляющего…? Виноват Бельтов, разрушивший семейное счастье Круциферских, но ведь он – лицо страдающее, человек, трагически переживающий свою ненужность, обреченных на вечное скитание, ибо такому, как Бельтов, в николаевской России места нет. Нет виноватых людей – виноваты сами условия существования». Об этом и говорит эпиграф романа: «А случай сей за неоткрытием виновных предать воле Божьей, дело же, почислив решенным, сдать в архив».